— Чешется. — говорит она: — просто жуть. Пробовала крем против раздражения, пробовала лекарства от аллергии. Но, сука, ни в одном учебнике или медицинском справочнике не сказано, что делать, если твоя кожа частично становится металлической! Ты же понимаешь, Дим, что это конец? Нас до конца дней из карантина не выпустят! Даже если пустят на Землю, то в изоляцию, и под наблюдение. Вот урод, сука. Убить его мало.

— Ну… справедливости ради нужно признать, что первые симптомы у нас всех появились за сутки до того, как наши в аномалию вошли. — говорит Дмитрий. Чертова аномалия действительно поломала все планы и сделала все неважным. Комитет следил за Джексонвилем, тайно разместив станцию слежения у них под носом, поселения пытались внедрить своих людей в город, но это уже неважно. Потому что — аномалия. Двумя уровнями ниже, как раз под станцией. Когда поисковые боты наткнулись на аномалию — все и понеслось кувырком.

— Ты его не оправдывай. Он научный руководитель и глава миссии. Каковы действия по инструкции? Нет, сука, я понимаю, что не прописаны инструкции по действиям в случае, если найдешь «хрен пойми что», но! Безопасность превыше всего. Не лезь куда не просят, дай сигнал о помощи, приостанови все работы, так это делается. Не перебивай меня! Знаю, что связь пропала, но так и сидел бы на месте, не дергался! Что за попытка изучить все своими силами? Урод. — девушка яростно чешет плечо.

— Мда. — отвечает он. На самом деле он подозревает что, если бы во главе миссии была бы сама Мишель — она бы первой прыгнула в аномалию, хоть к дьяволу в пасть. Сейчас можно обвинять кого угодно, но если перед тобой совершенно неизученное физическое явление, непонятное, не существующее с точки зрения всего, что на данный момент знает наука, то первый инстинкт у любого ученого — изучить конечно же. Древний как мир инстинкт — потыкать это палкой. Все-таки мы как были обезьяны, так и остались. Видишь что-то, что не видел до сих пор — ткни длинной палкой. Меняются времена, уже иные явления, другие планеты, вместо палок — приборы и сенсоры, но модус операнди голой обезьяны не изменился. Тыкнуть неизвестное длинной палкой и посмотреть, что будет.

Он отгибает край комбинезона на запястье и чешет там, где чешется больше всего — на стыке кожи и металла. Серебряная бляшка стала больше. Что же будет, если металл покроет всю поверхность кожи? Почему медицинские сканеры не замечают аномалии? И самое главное — что с ними теперь будет? И Магда — она ждет его. Мишель не знает о ней, никто не знает про Магду… потому что ему и Магде никак нельзя встречаться, Магда — офицер службы разведки Республики, все будут думать, что его завербовали… и это недалеко от истины. Он, Дмитрий Полански — двойной агент. Или уже тройной? Он шпионит за Большим Джи в составе миссии от Комитета, одновременно он шпионит за Комитетом, передавая сведения в Вашингтон. Но он передает сведения и в Республику… итого тройной агент? Но все это только для того, чтобы они с Магдой смоли наконец жить вместе, долго и счастливо. Как в детских сказках. Вот только…

— Вчера я видела ее снова. — говорит Мишель: — мы тут все с ума скоро сойдем. Хорошо, что эта колонистка появилась. Пыльники своих не бросают, думаю через восемь часов нас наконец вытащат отсюда, и я уже готова и в тюрьму сесть, лишь подальше отсюда.

— Забыла про барьер?

— Насрать на барьер. Эта девчонка как-то прошла к нам. Значит барьера больше нет. Пропал. Если пыльники не заявятся к ночи, клянусь я соберу вещички и пойду в Большой Джи пешком. Возьму пару зарядов и взорву этот завал к чертям. Я тут уже больше не могу, Дима. И ты — давай со мной. Возьмем с собой эту девчонку из местных, она дорогу знает лучше, да и в Джексонвиле нас встретят получше. И у нее ровер неподалеку от шахты стоит, я узнавала. Для нас троих в самый раз. Она и ее бот странный. Я на сиденье, ты с ботом в кузове и поедем. Два часа и мы уже там. Хорошо, три часа. Но не больше. Я так больше не могу, Дим. Ты знаешь, что я начала слышать, как микроволновка работает? Когда ее включают — словно мужик здоровенный мне прямо в ухо орать начинает. И… — она протягивает руку и берет разводной универсальный ключ, легко сгибает его в дугу: — видишь⁈ Это же ненормально, Дим. У Сергея и Сары крыша уже поехала, они слишком увлечены, им сейчас канал связи дать и раненных эвакуировать, так они никуда и не уедут отсюда, будут продолжать аномалию изучать… а я так не могу.

— Пока не вижу, чего боятся. — говорит Дмитрий: — сила — это хорошо. Металлическая кожа — чуть похуже, но ты мне нравишься и такой.

— Тебе все шуточки. — прищуривается Мишель: — а да, ладно. Подумай над моим предложением. Я серьезно считаю, что Сергея Владимировича нужно смещать по пункту двенадцать дробь три.

— Серьезно? Это ж волчий билет. Или ему или нам.

— Мне все равно. Я во второй раз сюда не собираюсь. — качает головой Мишель: — собрание через десять минут. Оставляй свои дела, пойдем уже. И да — постарайся подружиться с этой Бет, может быть она и ее ровер — наш билет отсюда.

Глава 9

Глава 9

Бетани чуть пригнула голову, заходя в кают-компанию. Все-таки помещения на станции не были рассчитаны на людей такого роста как она. В коридоре все было еще более-менее, но вот входя в двери приходилось пригибаться, чтобы не удариться лбом об металлические края гермодверей.

Кают-компания была небольшой комнатой со стоящим в центре столом, диванчиками у стен, большим экраном вместо иллюминатора, барной стойкой со стоящей там кофе-машиной и какими-то контейнерами. На диванах уже сидели несколько человек, один высокий и худощавый, чем-то смутно напоминающий богомола, он держал в руке планшет и внимательно изучал данные на его экране. Рядом с ним развалился, откинувшись на спинку и заложив руки за голову другой участник экспедиции — невысокий и жилистый азиат. У экрана стоял уже знакомый мужчина, который представился как руководитель миссии, Сергей Владимирович Рудченко. Он поднял взгляд на входящих и кивнул головой.

— Вы пришли. — констатировал он факт: — где там Дмитрий и Мишель?

— Сейчас подойдут. — отвечает Сара, которая зашла в кают-компанию вперед Бетани. Позади раздалось тихое «клац-клац» и вслед за ними в помещение втиснулась Алиса.

— О, а вот и наша марсианская гостья. — говорит невысокий азиат, вставая со своего места: — наслышан. Не видел, но наслышан. Бетани Стоун, не так ли? Серия «Браво», второе поколение колонистов…

— Третье. — Бетани не успевает открыть рта, за нее отвечает Сара, которая проходит и садится на стул, скрестив руки на груди: — третье поколение, Джим. Девочке всего двенадцать лет, отстань ты от нее.

— Двенадцать лет? — азиат кидает на нее оценивающий взгляд: — а каков у вас в Джексонвиле возраст сексуального согласия?

— Прошу прощения? — переспрашивает Бетани: — вы о чем?

— Джим, прекрати немедленно. — говорит Сара: — еще одно замечание в карьерный лист хочешь получить? Бетани — это Джим Ли, наш специалист по демографии и социологии. Высокий и мрачный в углу — доктор Уильям Фезерборн, он теоретический физик в области квантовой неопределенности. Ситуация со связью его просто убивает.

— Поправка. — не поднимая головы от своего планшета откликается высокий и худощавый: — не убивает, а угнетает. Убивает меня время. Драммер, уж кто-кто, а ты должна знать как важна в науке точная терминология.

— Еще он немного педант и зануда. — вздыхает Сара: — ну, вот. Теперь ты знаешь всех, кто на станции.

— Поправка. — на этот раз высокий открывается от планшета и поднимает голову, находит взглядом Сару: — кроме Лиама, с которым произошел досадный несчастный случай, а также Нэша и Роуз, которые лежат в искусственно индуцированной медикаментозной коме. Драммер ты продолжаешь удивлять меня. Неужели так трудно научиться следовать фактам?

— Хорошо. Он зануда и педант. Никаких «немного». Вот прямо педаль в пол. — говорит Сара: — что же касается Джима… лучше тебе держаться от него подальше, Бет. И ты целее будешь и колонисты Джексонвиля потом нас на вилы не поднимут за… то, что он может с тобой сделать.